Но почему же в таком случае она чувствует себя столь несчастной? Почему так тяжело у нее на душе?

Девушка закрыла глаза, борясь со слезами. Одной мысли о расставании с Дагом было достаточно, чтобы лишить ее всякой радости. Появившись в ее жизни, этот необычный викинг постепенно занял там место погибших отца и брата; и вот теперь она теряла его. Но под силу ли ей расстаться с ним?

Отчаяние Фионы все увеличивалась. Чем будет ее жизнь, когда она лишится Дага, лишится его чудесного тела, его гордого и сильного духа? Без него она будет просто существовать, дышать, но не жить истинной жизнью. Нет, лучше уж тогда навсегда остаться рабыней, если нет другого пути не разлучаться с ним.

Фиона глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки. Она дала обет и должна сдержать его. Даг настолько щедр, что готов предоставить ей шанс снова стать принцессой, и ее долг состоит в том, чтобы принять этот дар.

Медленно шагая, Даг вошел в дом. Теперь план его обретал четкие очертания. Безусловно, на тинге он сможет найти людей, которые захотят отправиться с ним в Ирландию. Он смаковал свои мечты. Раньше в них был только пиршественный зал в доме, стоящем на вершине холма: каждый раз, когда он мысленно представлял его, зал этот становился все больше и больше. Потолок его поддерживали резные деревянные столбы, а стена, окружавшая поселение, была сделана не из дерева, а сложена из камня. На раскинувшихся вокруг полях резвились быстрые скакуны, а зал был полон сильными воинами и прекрасными девушками. Самой красивой из них была Фиона, одетая в ярко-зеленое платье, расшитое золотом.

Неожиданно викинг нахмурился. Фиона выглядела вовсе не такой уж обрадованной, когда он объявил ей о своих намерениях. Он ждал, что она бросится ему на шею и лицо ее озарится благодарностью. Почему же она была так сдержанна, так задумчива? Может быть, потому, что не питала к нему тех чувств, которые питал к ней он?

Мысль эта заставила его задуматься. Они никогда не говорили о том, что их ждет впереди, возможно, оттого, что им постоянно приходилось противостоять сиюминутным трудностям жизни. В своих мыслях он уже давно считал ее своей женой, хотя и не знал, захочет ли она этого. Что, если она мечтает вернуться к себе на родину и выйти там замуж за ирландского владыку? В душе его вспыхнул гнев. Он не уступит ее другому мужчине. Фиона принадлежала ему, а значит, он предъявит права на ее земли и даже, если понадобится, будет сражаться за это.

Когда он вошел в дом, Сигурд и другие воины еще сидели за столом, потягивая пиво и перебрасываясь короткими репликами. Даг даже не взглянул на них; внутренне он был уже очень далеко от своих товарищей по оружию. Если все получится так, как он задумал, ему предстоит дело куда более отчаянное, чем все набеги и торговые экспедиции, в которые когда-либо рисковали пускаться мужчины его клана.

По-прежнему поглощенный этими мыслями, Даг проскользнул в свою каморку. Предстояло столько предусмотреть и при этом не упустить главного. Ему нужны были команда минимум человек в тридцать, легкое и надежное парусное судно, оружие, продовольствие…

Но ничего этого он пока еще не имел.

Глава 24

Даг протянул руку и потрепал коня по круто выгнутой шее.

– Так что ты думаешь, брат? – нетерпеливо спросил Сигурд. – Они действительно стоят столько, сколько за них просят? Я не знаток лошадиных статей, но нам понадобится несколько животных, чтобы тянуть повозки, когда мы поедем на тинг.

Даг не ответил. Кони показались ему излишне осторожными и пугливыми; похоже, последний хозяин плохо обращался с ними.

– Они абсолютно здоровы. Если их как следует кормить, они нам неплохо послужат.

Сигурд подозвал свирепого вида воина, стоявшего неподалеку.

– Мой брат доволен. Мы берем эту пару. – Он прищурил глаза. – Но помни, Тор покарает тебя, Отар, если ты попытаешься провести нас.

Отар Иокулссон, ярл поселения, в котором они находились, улыбнулся, отчего его изуродованное в сражениях лицо приняло еще более жуткое выражение.

– Ты хочешь сказать, что твой брат может понимать характер животного? Может, он также способен предсказать погоду или исход битвы?

– Нет, – резко ответил Сигурд. – Мой брат не колдун, просто он хорошо разбирается в лошадях.

В ответ на это замечание Отар лишь что-то буркнул себе под нос, а потом сказал:

– Принесете золото в дом, когда будете готовы к отъезду. Я велю рабу запрячь коней в повозку.

Когда Отар ушел, Даг повернулся к купленным животным и нахмурился. На их спинах он не обнаружил следов от ударов кнутом, и все же…

– Ты уверен, брат? – снова спросил Сигурд так, чтобы раб не мог их слышать. – Ярл будет разгневан, если я потрачу его деньги напрасно.

– Что ж, они нам довольно дешево достались. Сейчас они пали духом, но, если за ними как следует ухаживать, эти кони отплатят отличной службой.

– Пали духом? – Сигурд покачал головой. – Разве может быть душа у бессловесных тварей?

– У некоторых ее нет, но эти не всегда были тягловыми животными; когда-то они носились по полям, прекрасные и свободные, и память об этом еще жива в них.

Сигурд снова покачал головой. Закончив свое дело, раб повел упряжку к воротам в торфяной стене, которая окружала поселение Отара Иокулссона. Братья последовали за ним. Зайдя по дороге в дом и расплатившись с Отаром, они вышли через ворота.

– Если бы мы не брали с собой Фиону, то могли бы пуститься в путь вообще без повозки, и тогда нам не надо было бы покупать коней для поездки, – едко заметил Сигурд.

– Они пригодятся нам и для других целей. Кроме того, если еду я, едет и Фиона, – кратко ответил Даг. – Я не могу оставить ее из-за Бродира, и ты знаешь это.

– Но ты обещаешь мне, что она ничего не выкинет и не опозорит нас перед нашими соотечественниками? – Голубые глаза Сигурда испытующе смотрели на брата.

– Обещаю.

Сигурд с сомнением покачал головой.

– Но как ты можешь быть уверен в покорности этой женщины?

Даг улыбнулся:

– Думаю, она будет послушна мне абсолютно во всем, Сигурд недоверчиво приподнял бровь.

– Ты говоришь так, словно знаешь ее как свои пять пальцев. Что ты сделал? Пообещал жениться на ней?

Даг промолчал, но Сигурд не унимался.

– Как ты можешь быть таким беспечным! Вселяя в нее надежду на жизнь, отличную от той, которую она ведет, ты только поощряешь ее капризы. Раб, такой умный и решительный, как эта ирландка, опасен.

– Опасен? Разве она может быть опасной? – усмехнулся Даг.

– Не станешь же ты отрицать, что она считает нас своими врагами?

Даг вспыхнул.

– По-моему, ты просто чересчур наслушался слов Бродира!

– Ну уж нет, – не согласился Сигурд. – Просто я внимательно присматривался к этой женщине. Поначалу я недооценил ее, но теперь вижу, что она все еще воображает себя принцессой и остается верной своей прошлой жизни в Ирландии. Она не приемлет своей доли рабыни, а ты еще и поощряешь ее считать себя равной свободным женщинам.

– Так оно и есть.

– Нет! Никогда! Она рабыня, захваченная на войне; у нее нет никаких прав!

– Пока я не дал их ей!

Глаза Сигурда сузились.

– Боюсь, Бродир прав, ирландка и впрямь околдовала тебя. Вспомни, кто ты такой, Даг Торссон.

– И кто же? Безземельный второй сын, обреченный провести всю жизнь в тени своего брата!

Гнев в глазах Сигурда сменился болью.

– Я всегда считал тебя во всем ровней себе, брат. – Он огорченно покачал головой. – Мне не хотелось бы, чтобы мы стали врагами. Пусть между нами все остается по-прежнему.

Даг с горечью улыбнулся. Ну как сказать брату, что такого просто не может быть?

Сумерки давно уже сменились ночью, когда они добрались до своего поселения. Сигурд сразу отправился к ярлу, чтобы рассказать ему про покупку, Даг же не пошел под предлогом того, что ему надо было устроить коней. Он отвел их в старый хлев, который хоть и покосился, но все же еще мог служить укрытием. Освободив коней от сбруи, он налил им свежей воды и задал вдоволь сена, сдобрив его несколькими горстями зерна.